Иван Наживин – русский писатель
В конце XIX – начале XX веков наш курорт был местом, которое привлекало к себе людей незаурядных, творческих: представителей русской интеллигенции. Они приезжали к нам за своей мечтой. Видимо, это было связано с возможностью начать новую жизнь, не жертвуя своими принципами и идеалами. Многие из них, впоследствии, составили славу русской культуры.
В этом году исполнилось 150 лет со дня рождения (6.09.1874 — 5.04.1940) русского писателя Ивана Федоровича Наживина. Малоизвестного на Родине, но широко известного за ее пределами. С 1909 года по 1920 год он наездами жил на нашем курорте, в Бетте (дореволюционное название Широкая Щель). Его собрание сочинений состоит из 40 томов, о творчестве писателя восторженно отзывались Лев Толстой, Иван Бунин, Томас Манн. До революции его романы были очень известны в России. Писатель неординарный, независимый и очень противоречивый. «Я сын мужика, выросший среди народа», — напишет Наживин в своей автобиографии, поэтому познакомившись с религиозно-философским учением Л.Н.Толстого, сразу принял его всем сердцем. В 1901 году он написал Льву Николаевичу письмо, а затем встретился с великим писателем. Толстому молодой литератор понравился.
На следующий год Наживин женился (без церковного брака) на Анне Ефимовне Зусман. В 1905 году семья переехала в Москву. Революционные события 1905 года произвели на писателя тягостное впечатление, впоследствии он писал: «…вся страна кипела кровью и все гуще наливалась злобой». В марте 1906 года жена Ивана Федоровича и 4-х летняя дочь Мирра были высланы из Москвы, как «не имеющие права жительства вне черты оседлости». Известный в России толстовец, руководитель издательства «Посредник», которое основал Толстой, И.И. Горбунов-Посадов предложил Наживиным поселиться в его доме в Овсянниках – это в шести километрах от Ясной Поляны. Но под Москвой они вновь подверглись преследованию полиции, пришлось уехать в Финляндию. Жена Наживина принимает православие. Они оформляют церковный брак, некоторое время живут в родной деревне писателя – Буланово, Владимирской губернии.
Затем семья Наживиных решила выехать на Кавказ. Домашний врач Толстого, Душан Маковицкий пишет в своих «Яснополянских записках»: «Он (Наживин) заехал по пути на Кавказ, едет покупать землю, август, 1908 года… Наживин вернулся из Сочи, решил осесть в колонии толстовцев и поручил купить землю для себя и построить дом… Наживин был у нас, рассказал, что нашел живописный уголок под Геленджиком, там тоже есть колония «Криница». Помимо хозяйственных хлопот под влиянием личности Толстого писатель изучает разные религии. Итогом явилась написанная им книга «Голоса народов». В письме к Наживину от 12.09.1907 года, Лев Николаевич писал «Очень радуюсь вашей книге… Я прочел первый выпуск и очень оценил его. Это большое, важное и прекрасное дело, такие книги»…, затем в письме от 9.03.1908 года: «Сейчас дочел вашу прекрасную книгу «Голоса народов» и хочется сказать вам: «Спасибо за нее. Вся книга прекрасна»… Положительно оценил великий писатель и первый роман Наживина «Менэ… Тэкэл…Фарес», о судьбе русского интеллигента. После смерти Толстого Наживин написал несколько книг о своих встречах с великим писателем. Впоследствии объединив свои воспоминания, он издал книгу «Неопалимая купина (Душа Толстого)» – это творческая и духовная биография Л.Н. Толстого, написанная глубоко и независимо мыслящим человеком.
Наживин считал великого писателя своим духовным учителем. Для него было великим счастьем последние 15 лет жизни Толстого встречаться и переписываться с ним. Когда у И.Ф. Наживина умерла четырехлетняя дочь Мируша (1909). Лев Николаевич поддержал его в огромном горе.
По воспоминаниям Лидии Степановны Тимаковой, родители которой были воспитанниками интеллигентной общины «Криница», Мируша была похоронена на криничанском кладбище»… «Домик Наживина находился на расстоянии 200-300 м от криничанского кладбища. Наша семья жила около 2 лет (с 1924 по 1926 годы) в доме Наживина. Взрослые говорили, что писатель очень суров в семье. Здесь у него умерла дочь».
Свою жизнь в Бетте, он описал в произведении «Красные маки. Мой дневник». Как и все толстовцы занимался сельскохозяйственным трудом :«…целый день работал на своей пасеке и в лесу: палили заросли, причем на распалку пошли последние книжки К. Гамсуна (норвежский писатель) …весь вечер был занят ответами на многочисленные письма, пришедшие со всех концов России такие хорошие, любовные, укрепляющие, потому что видишь, что твое писательство возбуждает любовь. Письма, как всегда, от людей совсем незнакомых».
«…Первый настоящий весенний день. Облет пчел. Заложил парник. Весь день проработал на воздухе… Весна – вторая весна без Мирочки. Ей было бы почти шесть лет… . Как она мечтала «помогать папе».
«…К моим хозяйственным работам прибавились еще хлопоты по общественным делам, по организации здесь почтового дела… . И если и есть, что приятно вспомнить из этих посвященных общественным заботам дней, то это как раз то, что к общественным делам не относится… И вдруг из сада доносится робкий голосок: «Папа, рой ушел». Я выглянул: Оля (2-я дочь писателя) в одной рубашечке робко смотрит на окна, из которых доносится мой голос… Я бросил разговоры, вышел, расцеловал детку, — что-то удивительно трогательное, милое, очаровательное было в этой маленькой беленькой фигурке…».
Из «Дневника» мы узнали, что семья Наживиных взяла на воспитание двух детей-сирот. На первый взгляд жизнь течет медленно, без особых событий. В основном он занят физическим трудом: сажает и пропалывает огород, занимается пасекой, садоводством, летом собирает урожай. Но духовная жизнь Наживина протекает очень бурно, он много пишет, много думает. В этот период им были написаны и изданы: первая книга автобиографических записок «Моя Исповедь», романы «Сфинкс», «Белые голуби принцессы Риты», сборник лирических миниатюр «Вечерние облака», «Книга тихого раздумья», которые вошли в собрание сочинений писателя: Т.1-8. 1910-1917 годы.
«Моя Исповедь» привлекала внимание М. Горького, который вынужден был признать, что «Иван Наживин – имя, довольно видное в литературе нашей».
Революцию 1917 года, как и многие толстовцы, он не принял. Но при этом он старается быть объективным. Он видит причину бед, обрушившихся на Россию, как «катастрофу» и как «неслыханное нравственное падение одураченного народа» из-за слабости самодержавной власти, которая довела народ до «безумия и утопила его в море крови на войне».
В 1918 году, спасаясь от «голода и крови» (по его словам) оказался на территории занятой Добровольческой армией. Выступал как пропагандист Белого движения, сотрудничал в одесской газете «Южное слово». Свое отношение к революционным событиям писатель выразил в «Записках о революции 1918 года», — это глубоко автобиографичная книга, которая дышит трагическим сознанием революционного неуюта, тяжести, колкости, мучительности. Это труд редкой силы и наглядности. Несмотря на субъективизм, «Записки» имеют глубоко объективный характер.
В этой книге писатель уделил достаточное внимание нашему городу и району.
«…Жить здесь («Широкая Щель», современная Бетта) становилось невозможным… Я решил перевезти всех их в Геленджик пока, где было и безопаснее, и ближе он был ко всем моим делам»…
«…Поселяне позажиточнее и поумнее рвут и мечут против зеленых и большевиков, беднота рисует их себе рыцарями без страха и упрека и поносит Добровольцев…».
Наживин описывает положение в нашем городе, когда здесь стояли белые: «…У нас в Геленджике людей хватали без всякого предупреждения на улицах и гнали в сельское управление, а там, отобрав бумаги, вас зачисляли без всяких разговоров в трудовое ополчение и запирали в отведенную для таких арестантов школу, не дав даже проститься с близкими и все это для того, чтобы враждебно настроенное население, узнав о мобилизации, не разбежалось бы по горам», к «зеленым».
Оказавшись в «белом лагере», он и здесь увидел довольно мрачную картину: вор на воре, взяточник на взяточнике, пьяница на пьянице, в своих «Записках», не выбирая выражений, он пишет: «…воры, взяточники, пьяницы, лоботрясы, шваль, мерзавцы и убийцы». Страницы, посвященные Добровольческой армии, поражают своим откровением и неприятием «белого движения». Писатель считал, что Добровольческую армию погубила пагубная «старая» Россия, «помещичья и самодержавная».
Эта книга – стон, горький плач о России, какой ее понимал и представлял писатель, человеческий документ большого психологического и культурно-исторического значения.
В 1920 году он с семьей из Новороссийска уезжает в Болгарию, затем начинается «одиссея» писателя Наживина: Австрия, Югославия, Германия и с 1924 года – Бельгия. Он становится одним из крупнейших литераторов эмиграции и организатором издательства «Детинец» в Германии. В эмиграции он пишет сборник рассказов для детей «Зеленя», с его светлым настроением, удивительным для беженцев. Его исторический роман «Распутин» имел огромный успех и был переведен на многие европейские языки (издан в России в 90-х годах XX века).
Книги, написанные Наживиным в эмиграции, носят глубокую печать лично им пережитого. Здесь окончательно происходит крушение его надежд на спасительный Запад: «Главный трагизм нашего положения, — писал он, — мы не знаем, что делать, куда идти».
Придя к выводу о невозможности возврата России к прошлому. Наживин стал мечтать о возвращении на Родину. В 1926 году Наживин просил предоставить ему советское гражданство. Он хотел вернуться на Родину, т.к. эмиграцию он тоже не мог принять: «Я знаю эмиграцию… Это душное болото, мертвечина ее поражает», писал он в книге «Неглубоко уважаемые». В финальную часть книги он ввел обращение к Иосифу Сталину, к которому действительно обращался Наживин в своей просьбе о предоставлении ему гражданства: «Сил у меня осталось уже немного, но я все их отдам служению Родине», но ответа не последовало… Умер в Брюсселе в 1940 году.
Судьба писателя была необычна и противоречива. Творческий потенциал огромен, более 90 произведений, включающих исторические романы, публицистику, произведения для детей. «Наживин настоящий поэт, рассказчик чарующей силы, одно из самых могучих литературных явлений в тех поколениях, которые идут за Достоевским, Лесковым и Толстым», писали мюнхенские газеты в 1925 году.
Его книги: «Моя Исповедь», «Красные маки. Мой дневник», «Записки о революции 1918», «Накануне», «Из моих записок» — для краеведов являются первоисточниками, из них мы узнаем о событиях, происходивших в Геленджике и его окрестностях с 1909 по 1920 годы.
«Прочитав, …ваши произведения, я чувствую себя исполненной величайшего удивления перед той силой и значением, с которыми Вы, картина за картиной, представляете русский народ», написала Сельма Лагерлеф, шведская писательница, лауреат Нобелевской премии.
Многие его произведения еще не изданы в России, но есть надежда, что это произойдет в скором времени, и еще одно имя войдет в сокровищницу культуры нашего города-курорта.
Старший научный сотрудник музея Небиеридзе Т.А.
