Соловьева Светлана Валерьевна,

старший научный сотрудник отдела истории

Борьба с малярией

на Черноморском побережье Кавказа

25 апреля – Всемирный день борьбы с малярией. Он был установлен в 2007 году Всемирной организацией здравоохранения.

До сих пор человечеству не удается победить малярию во многих странах – в частности, в Африке.

В течение многих веков малярия была настоящим ужасом и для людей, проживавших на Черноморском побережье Кавказа. После весенних паводков в долинах горных рек повсеместно появлялись болотистые места, в которых тучами плодились мошки и комары. Среди них был и главный разносчик малярии – комар анофелес [Anopheles]. Страшная болезнь буквально косила людей. В 1920-1930-е годы каждая третья смерть в прибрежных городах и поселках наступала от малярии.

Российская империя всерьез столкнулась с проблемой малярии во время Кавказской войны.

Обратимся к свидетельствам людей, чей жизненный путь так или иначе был связан в то время с Черноморским побережьем, и людей, досконально изучивших эту проблему.

А. В. Грошев в своей работе «И грянул Перуном войны Геленджик…» пишет: «Сразу же по занятию Геленджикской бухты численность десантного отряда стала заметно уменьшаться, но не от черкесских пуль или сабель, а от цинги, водянок и поносов, вызванных заражением личного состава злокачественными лихорадками (так называли малярию из-за того, что она сопровождалась лихорадкой и ознобом). Главной причиной этого являлось расположение укреплений по берегу Черного моря „на низменностях до крайности зеленых и болотистых …“ [1] и то, что „хинина не отпускалось в волю, да и медики в то время еще не привыкли обращаться с ним и душили своих несчастных пациентов более всего каломелем (хлоридом ртути), который считался кавказской панацеей“ [2].

За неполные три года в пехотных полках выбыло за смертью около 500 человек или 12% от первоначальной численности» [3].

За подтверждением бедственного положения жизни в укреплениях обратимся к письмам писателя-декабриста А. Бестужева-Марлинского, дважды служившего в Геленджикском укреплении (1834 и 1836 гг.).

13 апреля 1836 года Александр писал из Геленджика своему издателю К. А. Полевому: «… Я в Геленджике. Я видел его после долгого похода в первый раз, и потому в первый раз он показался мне лучше, нежели я нашел его теперь. Куча землянок, душных в жар, грязных в дождь, сырых и темных во всякое время…

Я так всегда бываю тверд в испытаниях, насылаемых на меня судьбой, что, конечно, не упаду ни духом, ни телом от лишений всех родов, не паду, назло скорбуту (цинге) и лихорадкам, которые жнут здесь солдат беспощадно» [4].

Десять дней спустя (23 апреля 1836 года) в письме к родным описывает свой военный быт: «Живу в землянке, сырой, душной, по крайней мере, не завидую против других: все в подобных же «дворцах» горюют. Вообще, надобно сказать, что с тех пор, как я на Кавказе, никогда не жил я так скверно… К довершению радостей, кровли крыты землей, и при малейшем дожде в землянках по колено вода» [5].

25 мая 1836 года: «Геленджик меня уходит. Да и можно ли быть здоровым в землянке, где на ногах сапоги плесневеют, где под полом лужа, а кровля – решето. У меня род горячки с рвотою. Здесь еще холодно, трав нет, смертность в крепости ужасная, что в день от 3 до 5 человек умирают. Но духом я не падаю» [6].

Письмо А. Бестужева-Марлинского от 25 мая 1836 г.

Читать далее в разделе «Статьи»