И один в море воин
Во второй половине марта 1943 года на плацдарме Малая Земля под Новороссийском обстановка для наших войск была чрезвычайно сложной. Плацдарм хорошо просматривался противником и подвергался прицельным артиллерийским обстрелам и бомбардировкам. Система защитных укреплений создавалась в каменистом грунте плацдарма с трудом. Снабжение было возможно только морским путём, небольшими судами к берегу (единственный причал рыбзавода, находившийся под нашим контролем, был разрушен).
Прилагались усилия по снабжению десантников воздушным путем. В дни первых боев грузы сбрасывали штурмовики Ил-2, однако около половины контейнеров упало за линией фронта или в море. Когда удалось освободить район, где находилась взлетно-посадочная полоса, на плацдарм была отправлена аэродромная команда с тем, чтобы подготовить аэродром к приему легких транспортных самолетов. Они стали засыпать воронки от снарядов и бомб, но все усилия оказались напрасны: беспрерывные обстрелы артиллерии противника привели к тому, что новые воронки появлялись быстрее, чем засыпались старые, и от идеи использовать авиацию пришлось отказаться.
Первыми кораблями, которые использовались для доставки войск и необходимых грузов на захваченный плацдарм, стали средние, по меркам Черноморского флота, корабли и суда: тральщики, канонерские лодки и военные транспорты. Канонерки имели возможность подойти практически к самому берегу, а остальные корабли и суда могли воспользоваться пристанью рыбзавода. Но противник интенсивно обстреливал пристань, и пришлось перейти на иной режим перевозок. С наступлением темноты корабли и суда приходили из Геленджика в восточную часть Цемесской бухты, в район Кабардинки. Там люди и грузы принимались на борт катеров, сейнеров и мотоботов, а те доставляли их на Малую землю, успевая сделать за ночь 2-3 рейса. Вероятность гибели боевых кораблей от артиллерийского огня уменьшилась, но существовали и другие угрозы. Советские коммуникации стали подвергаться атакам 1-й флотилии немецких торпедных катеров. В ночь на 28 февраля им удалось достичь наибольшего успеха, потопив у Мысхако канонерскую лодку «Красная Грузия» и базовый тральщик Т-403 «Груз». После этого перевозки на плацдарм стали осуществляться исключительно малотоннажными кораблями, судами и катерами, вскоре прозванными «тюлькиным флотом». Но и они продолжали гибнуть от подрывов на минах, ударов артиллерии, авиации и катеров врага.
Людей и грузы с Большой земли на Малую требовалось не только довезти, но и выгрузить на берег. И здесь возникли свои трудности. Единственный причал у рыбзавода оказался совершенно разрушен, а первые десантники высаживались в прибрежную воду под огнем противника. Во второй половине февраля удалось соорудить пристани, у которых могли разгружаться маломерные суда. По-своему уникальной пристанью стал разрушенный корпус «Красной Грузии». Полученные грузы складировались на берегу, а затем доставлялись в войска. Их приходилось переносить вручную или перевозить на ишаках двух горно-вьючных рот.
В этот период десантники остро испытывали недостаток в продуктах, медикаментах и, особенно, в боеприпасах. Больше всего не хватало зенитных снарядов. Командование Черноморского флота и 18-й армии предпринимали всё возможное для снабжения войск на плацдарме. С этой целью 23 марта из Туапсе вышел караван из трёх небольших шхун и транспорта «Ахиллеон». Охрану каравана поручили сторожевому катеру СК-065 лейтенанта Павла Сивенко. Командир СКА-065 получил приказ любой ценой провести конвой с боеприпасами, топливом и снаряжением из Туапсе на еле-еле удерживаемый плацдарм. Идти предстояло белым днем по узким фарватерам среди минных полей, под угрозой воздушного нападения и атак катеров противника. Основным в этом караване стал транспорт, загруженный так необходимыми малоземельцам боеприпасами.
Для справки.
Транспорт «Ахиллеон» был построен ещё в 1869 году на заводе Оккер в городе Линце в Австро-Венгрии, и начал морские походы под названием «Нива». В 1926 году был переименован и значился в регистре СССР под №1. Транспорт — двухмачтовая паровая шхуна водоизмещением 870 тонн длиной 63,4 метров, ширину 8,1 метра, осадкой 2,9 метра, имел скорость полного хода 7 узлов (около 14 км/час) и был лёгкой целью для вражеских торпедных катеров и штурмовой авиации.
Для защиты «Ахиллеона» был выделен СК-065 и не случайно. Этот сторожевой катер типа МО-4 («Морской охотник») уже имел солидный боевой опыт, несмотря на достаточно скромные технические характеристики.
Сторожевой катер СК-065
Для справки.
СК-065 был построен в 1938 году на Ленинградском заводе НКВД № 5 для Морпогранохраны ОГПУ и проектировался для борьбы с нарушителями границы.
Водоизмещение 56 тонн. Деревянный, проклеенный перкалем корпус длиной 26,9 и шириной 4 метра. Мореходность четыре балла, бронирование – самодельное, силами экипажа: съемные стальные листы 5-8 мм укреплены на ходовом мостике, на бортах в районе топливных цистерн и машинного отделения. Экипаж – 16 человек, включая двух офицеров и двух мичманов. Вооружение – два 45-мм полуавтомата 21-К с боезапасом 660 снарядов, пара 12,7-мм пулеметов ДШК и 4040 патронов к ним, два бомбосбрасывателя глубинных бомб (до 34 глубинных бомб и якорных мин в различной комплектации), шесть дымовых шашек. Скорость – 26 узлов.
В войну СК-065 вступил буквально на второй день. Утром 22 июня под командованием лейтенанта Тимошенко уничтожил румынский пикет у селения Новая Килия. 23 и 24 июня с другими кораблями дивизиона старшего лейтенанта Державина катер высаживал десанты пограничников 79-го Измаильского погранотряда, морских пехотинцев и подразделения 23-го стрелкового полка и оказывал десанту огневую поддержку. За несколько суток боев румынские войска оставили позиции на мысе Сатул-Ноу, в селах Пардино и Старая Килия, укрепрайоне и городе Килия-Веке. Только убитыми и ранеными румыны потеряли 200, а пленными – более 700 человек.
До 19 июля экипаж охотника обеспечивал снабжение, а затем и эвакуацию советских частей с Дунайского плацдарма на румынском берегу (около 70 км по фронту и до 4–5 км в глубину). В боях на Дунае его комендоры и пулеметчики сбили два самолета противника.
Затем, в составе отряда кораблей Дунайской флотилии, пограничные катер прорвался в Одессу, где вошел в состав охраны водного района (ОВР) Одесской военно-морской базы (ВМБ) и принимал активное участие в боях за город. После падения Одессы боевая работа продолжилась в Севастополе – дозоры, проводка транспортов, перевозка войск и грузов – уже в составе 5-го дивизиона сторожевых катеров ОВР Главной базы Черноморского флота для уничтожения акустических или магнитных мин. Там, кроме предупредительного и контрольного бомбометания, на планируемых безопасных фарватерах катера типа СК по приказу командования флота на полном ходу проходили опасный участок (корпус-то деревянный!), таким образом инициируя взрыв мины.
Многим везло.
Повезло и СК-065.
Павел Петрович Сивенко,
командир экипажа сторожевого катера СК-065
1 февраля 1942 года в командование СК-065 вступил старший лейтенант Павел Сивенко, в 1941-м закончивший Военно-морское училище имени Нахимова по специальности «вахтенный начальник».
Командир оказался достоин своего бывалого экипажа, что и проявилось в марте 1943 года при сопровождении каравана судов с грузом для малоземельцев. По неясной причине, несмотря на дневное движение, воздушное прикрытие каравана не осуществлялось, и единственным защитником транспортов был СК-065. В районе Джубги караван был обнаружен и атакован двумя торпедными катерами противника.
Для справки.
Торпедные катера Германии являлись одними из лучших в своём классе. Немецкие конструкторы смогли создать отличные боевые корабли в виде «шнелльботов» от немецкого (Schnellboot – «быстроходный катер»). Устойчивость к боевым повреждениям достигалась за счёт большого водоизмещения. Катера были живучими – они могли выдержать попадание нескольких снарядов калибром 100-мм, скользящий таран эсминца и даже подрыв на мине.
Конструкция корпуса также была весьма надёжна: полубак со встроенными торпедными аппаратами улучшал мореходные качества, что позволяло использовать торпеды при волнении до 4-5 баллов.
С июня 1942 г. на Черном море действовали торпедные катера (шнелльботы) 1-ой флотилии Кригсмарин. За 17 месяцев 1942-1943 гг. они смогли потопить 19 и повредить 2 советских корабля. Шнелльботы типа S-26 имели водоизмещение – 100 тонн, корпус – деревянный, трехслойный, рубка, бронированная 10-12 мм, двигатели – дизели мощностью 2500 л.с., скорость – 40-42 узла, дальность плавания на 30 узлах – 800-900 миль, мореходность – 4-5 баллов (для применения оружия). Артиллерийское вооружение составляли два 20-мм автомата на корме и носу и два съёмных пулемёта MG 34 на шкворневых установках. Плюс 2 торпедных аппарата и 4 торпеды. Экипаж – 24 человека.
Главным оружием «шнелльботов» являлись торпеды («Aal» – «угри», как их называли немецкие моряки. В основном это были парогазовые торпеды G7a (7 — длина торпеды в метрах) с обычным контактным взрывателем. Поскольку катера производили атаки с дистанций, как правило, не превышавших 3000 м, торпеды настраивались на режим наибольшей скорости.
Шнелльбот – торпедный катер. Германия
Экипажи шнельботов 1-й флотилии к марту 1943 года имели богатый боевой опыт и, имея превосходство в скорости и габаритах, были грозными противниками нашего морского охотника.
Торпеды противника предназначались в первую очередь тихоходному «Ахиллиону», что прекрасно понимал и лейтенант Павел Сивенко. Наши моряки открыли орудийный огонь, стараясь не подпустить торпедные катера на расстояние для безошибочного пуска торпед и прикрыли шхуны дымовой завесой. Получив отпор и потеряв ориентир для прицеливания, катера отвалили в море. Понимая, что это только начало, командир транспортной колоны отправил малые шхуны в Джубгу, а основной транспорт под охраной морского охотника упрямо продолжил движение к Малой земле. Предчувствия не обманули командира СК-065. В небе появились вражеские самолёты. Это были «штуки» – немецкие штурмовики.
Для справки.
В Германии этот самолет получил обозначение Ju-87 Stuka (от немецкого слова Sturzkampfflugzeug — пикирующий бомбардировщик). Самолёты постоянно модернизировались с учётом опыта боевых действий в Европы и с Красной Армией. В 1943 году они имели на вооружении два пулемёта калибра 7.92 мм или две 20-ти мм пушки. Бомбовая загрузка – 1800 кг, имея бомбы для поражения малоразмерных целей весом 50 кг и осколочные по 2 кг.
Бомбардировщик Ю-87 «Штука». Германия
Стоит добавить, что противостояли советским морякам матерые, опытнейшие, закаленные в боях пилоты. Летчики воздушного флота генерала В. Рихтгофена за 1939-1942 гг. оттачивали своё мастерство в небе над Европой и СССР. К 1943-му году в боях на Кавказе для бомбардировщиков считалось нормой 3-4 вылета.
Вот эти пилоты по наведению шнелльботов и атаковали 25 марта в районе Геленджика наш конвой. Вначале пикировщики шли группами по 3-5 самолетов, стремясь уничтожить катер Сивенко, который своим огнем препятствовал прицельным атакам на «Ахиллеон». Эти атаки оказались безрезультатны, катер энергично маневрировал, пушечно-пулеметным огнем сбивая летчиков с боевого курса. Немцы, почуяв, что безоружный тихоходный транспорт может довезти помощь десантникам в Новороссийск, увеличили количество самолетов. Вскоре на конвой волнами дополнительно пошли бомбардировщики U-88A. Султаны взрывов авиабомб кидали катер как щепку, осколки и пулеметные очереди крушили надстройки, прошивали корпус. Немецкие самолеты базировались тогда на аэродромах Анапы и Гостагаевской – всего лишь в 40-50 км от Мысхако, и подлетное время составляло менее 30 минут. Это позволяло противникам ограниченным составом, со сменой групп, в течение нескольких часов производить непрерывную штурмовку каравана.
Вот как вспоминал об эком командир катера: «Атаковали они группами, которые налетали и улетали, мы насчитали 50 врагов в воздухе. На наш катер сбросили свыше ста бомб, большинство из которых разорвались вблизи от катера. Пришлось много маневрировать и стрелять, так что мы еле дождались того момента, пока прилетела наши истребители. Без ложной скромности скажу – у меня во время войны проявилось природное умение маневрировать на воде… в море четко знал, когда надо уйти в сторону или отдать команду: «Стоп!», «Влево!» или «Вправо!» Какое-то внутреннее чувство помогало. Но все пошло бы насмарку без слаженной работы всех членов команды. Все они получили ранения, был разрушен мостик и рубка, повреждены моторы, радиостанция и орудия. Спасло то, что на катере была полная взаимозаменяемость. Экипаж катера – это коллектив, это дружба и спаянность. И воевали, как умели, и веселиться могли, и не пригибали голову в бою.
Хотел бы акцентировать внимание на конкретных примерах героизма в том бою. Старшине 2-й статьи Григорию Куропятникову оторвало руку, но он заметил, что вблизи глубинных бомб разгорается пожар, дополз туда и все ликвидировал. Одну, вторую, третью рану получил боцман Антоненко. Но он продолжал вести бой из пулемета, пока не упал. Крупным осколком вывело из строя носовую пушку и тяжело ранило помощника командира лейтенанта Якова Ароновича Мазлера, до войны работавшего журналистом в московской газете, но он продолжал стрелять из пулемета ДШК, пока взрыв бомбы рядом окончательно не вывел его из строя. Комсомолец Марочкин, получив несколько ранений, продолжал подносить патроны к пулемету. Не оставили кормовое орудие Григорьев, Степан Скляр и Перевозников. Все они были ранены, но огня не прекращали. Наш рулевой, старшина второй статьи Жован, под моим руководством искусно уводил катер от ударов бомбардировщика. Осколками перебило флажной фал, и наш флаг упал, тогда краснофлотец Потапов быстро связал фал и знамя корабля, его гордость и честь, вновь поднялось над катером как символ непобедимости».
При этом советский катер не просто сражался с фашистскими штурмовиками и бомбардировщиками, он не допускал их нацеленного выхода на «Ахиллеон», одно прямое попадание авиабомбы в который могло закончится взрывом боеприпасов и гибелью транспорта и груза. И экипажу СК-065 удалось сделать почти невозможное. Ценой гибели заместителя командира Якова Мазлера и ранениями большинства членов экипажа, пробитый осколками и простреленный катер сумел заградительным огнём не дать вражеским самолётам осуществить прицельное бомбометание по транспорту. Наконец, подоспели наши истребители и прикрыли караван, навязав немцам бой в воздухе.
Едва держась на плаву, морской охотник всё-таки доставил транспорт с боеприпасами к месту выгрузки.
Вернувшись в Геленджик, передав в госпиталь тяжело раненых моряков и тело Мазлера, отказавшись от помощи, катер СК-065 с оставшимися матросами на борту, которые были легко ранены, с наскоро сооруженным «пластырем» на месте левого борта своим ходом ушел в Туапсе, откуда был отправлен на ремонт в Сочи.
За мужество и героизм старшине 2-й статьи Григорию Куропятникову было присвоено звание Героя Советского Союза. Катер МО-065 удостоен гвардейского звания Приказом народного комиссара ВМФ СССР адмирала Н. Кузнецова от 25 июня № 263, став первым и единственным гвардейским кораблём такого класса.
Павел Петрович Сивенко
Командир катера П.П. Сивенко был награждён за выполненное задание орденом Красного Знамени.
В дальнейшем Павел Петрович командовал звеном морских охотников Туапсинской ВМБ и большим охотником «Минер» 2-го Варненского дивизиона морских охотников. Был награжден медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», получил орден США «За выдающуюся службу» и… три легких ранения.
Задорнов Андрей Сергеевич,
младший научный сотрудник отдела «Батарея № 394 капитана А.Э. Зубкова»
